Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля - Роман Витольд Ингарден
Наконец, Гуссерль вел семинары, на которых он нередко брал за основной текст какого-либо классика — главным образом Декарта, Беркли, Юма и Канта. Речь шла, однако, не об анализе текста в обычном смысле слова и не об историческом разъяснении учения данного философа, но, прежде всего, о феноменологическом анализе проблем и фактов, которые рассматривались в тексте, который читался в качестве основного. Это была феноменология на полях чужого хода мысли. Иногда здесь имели место весьма далеко идущие феноменологические анализы, которые равным образом вели в область тех проблем, над которыми работал Гуссерль. Он был особенно плодотворен в период между 1920 и 1930 годом и в это время излагал те вещи, которые по сей день существуют лишь в записях слушателей. Эти <феноменологические анализы, проводимые на семинарах,> также возымели свое действие — в ряду поколений тогдашнего студенчества, лучшие представители которого сложились как самостоятельные философы (в Германии и в других странах).
Эти «малые» лекции, как и семинары, были для Гуссерля <местом>, где он, в определенном смысле, ставил мыслительные эксперименты. Он разрабатывал какую-нибудь тему, а затем ее излагал; то, что излагал, не было еще совершенно ясно или полностью готово. Однажды он сказал, что изучил большинство своих учеников на начальных занятиях по философии. У них, сказал он, впервые узнаешь, как надо говорить, чтобы тебя поняли другие. И Гуссерль неоднократно читал «одни и те же» лекции, но всегда в несколько иной, более развитой, более отточенной редакции. Он также часто находил различные пути, чтобы рассматривать тот же комплекс проблем, но на более глубоком уровне.
Сочинения и устно изложенные учения составляют второй аспект философии Гуссерля в ее развитии и ее фактическом воздействии. К сожалению, я принимал участие в геттингенских семинарах и слушал там лекции только с весны 1912 года до начала первой мировой войны, а также летом 1915 года и позднее в 1916 году во Фрайбурге. Во Фрайбурге я был занят, в первую очередь, написанием докторской работы и потому не посещал всех лекций. Но в 1916 году я почти ежедневно беседовал с Гуссерлем; обычно после ужина и до поздней ночи я был у него, и там я погружался в те проблемы, над которыми Гуссерль работал именно в это время.
Обратимся, наконец, к третьему аспекту развития и воздействия феноменологии Гуссерля: к рукописям, над которыми Гуссерль ежедневно, с небольшими перерывами, работал на протяжении приблизительно 40 лет. Гуссерль провел, например, обширные исследования времени и вскрыл его различные аспекты. Исследования конституированного, так называемого наполненного времени, изначального времени, исследования по проблеме сознания, конституирующего время, и т.д. (Все эти термины я объясню позже.) Некоторые части этих исследований времени, относящиеся к 1905-1906 гг., были впервые опубликованы в 1928 году.[20] Их также подготовила к печати Эдит Штайн. Я читал эти анализы, существовавшие в рукописной редакции, в 1927 году, когда я посещал Гуссерля. Хайдеггер узнал об их существовании от меня. И затем Хайдеггер опубликовал их в 1928 году. Речь идет о так называемых Лекциях по феноменологии внутреннего сознания времени.
Также около 1918 года Гуссерль приблизительно в течение двух лет работал над проблемой времени, и, вероятно, поэтому мало интересовался моей диссертацией, посвященной философии Бергсона. Я видел манускрипты, написанные в Бернау в 1927 году; это большая стопка рукописей — но они до сих пор не опубликованы.
Затем есть обширные исследования 1908/1909 гг. по проблеме пространства и времени.[21] Далее — занявшие у Гуссерля много времени исследования о так называемой «первой философии», которые уже были опубликованы в 2-х томах.[22]
На основании этих рукописей, насчитывающих около 30000 страниц, можно ориентироваться в истинном ходе развития мышления Гуссерля. Только после того, как станут известны все эти рукописи, и они будут сравнены с его опубликованными книгами, и, кроме того, будет известно конкретное содержание лекций Гуссерля начиная с 1901 года, — только тогда можно будет сказать, каким образом, в действительности, развивалось его мышление. Но нам придется ожидать еще многие годы. Ибо в тех томах Гуссерлианы, что были опубликованы до настоящего времени, стала доступна лишь часть его рукописей. Кем был Гуссерль как философ — это можно будет узнать, таким образом, только после публикации оставшихся манускриптов. И только после этого можно будет систематически и исторически работать с его философией в целом.
Все, что я буду говорить здесь о Гуссерле, есть, разумеется, лишь часть того, что можно сказать на основании, прежде всего, чтения его сочинений (как опубликованных им самим, так и тех 11 томов Гуссерлианы, что вышли после войны). Иногда я буду также обращаться к некоторым беседам, которые я имел с ним в различное время, начиная с 1912/1913 гг. Для того, чтобы напасть на след феноменологии, следует понимать ту духовную ситуацию и те направления, из которых она возникла в качестве некоторого протеста.
Как я уже сказал, Гуссерль радикально изменил свою точку зрения в период между Философией арифметики и Логическими исследованиями. Это было для него критическое время. Философия арифметики была результатом всего того образования, которое Гуссерль получил как философ. Он родился в Мэрене, откуда он направился в Берлин изучать математику. Разумеется, он учил и философию, но его специальностью была математика — он был учеником Вейерштрасса. Вариационное исчисление было темой его диссертации. Это были, таким образом, очень специальные вещи. Австриец по рождению он, после завершения своей учебы, вернулся в Вену. О том, чем он там занимался, мы знаем очень мало. Одна легенда гласит, что однажды он посетил доклад Франца Брентано и это произвело на него такое впечатление, что после этого он был вовлечен в философию, находясь под сильным влиянием Франца Брентано.
Брентано, как вы, возможно, знаете, сперва был францисканским патером и интересовался метафизическими вопросами, проблемой существования Бога и т.д. Но и после того, как Ватиканский собор в 1870 году исключил его из ордена, он оставался священником.[23] Он полностью посвятил себя философии и с особым интересом
